Флешмоб с персонажами

[helfort]

Дара (англ. Dara) «Хроники Амбера».

День первый.
«Высокая, стройная девушка с темными глазами и коротко остриженными каштановыми волосами. У нее были ослепительные зубы, пусть и крупноватые, загорелые щеки и небольшой нос усеяли веснушки. В ней чувствовалась жизненная сила, которая привлекает больше, чем женственность... У нее почти черные брови и тонкая шея, карие глаза».
Так же Дара могла изменять свою внешность.

Упряма, своевольна и хитра.
Посвященная Логрусом (Logrus), также прошла Огненный Путь (Pattern).
Символ — круг, разделенный вертикальной линией на две равные части черного и белого цвета



День второй
Её отец из Дома Хельграме\Удящих на живца, а мать из Дома Хендрейков/Птенцов Дракона. Возможно праправнучка Бенедикта и ведьмы Линтры.
По материнской линии Дара унаследовала все выделяющиеся качества Дома Птенцов Дракона, будь то хладнокровная расчетливость или же леденящая душу спокойность.


День третий
Птенцы Дракона наиболее агресивный Дом во всех Дворах Хаоса. Но можно сказать одно - они отличные воины, хотя и «задиристые». Просто так от своей цели не отступят.
Ненавидя эмбритов и Амбер в целом, они, тем временем, «поклоняются» ярчайшим полководцам Амбера: Бенедикту, Корвину, Эрику и некоторым другим. Культ Бенедикта наиболее популярен среди Птенцов.


День четвертый
Название Дома Удящих на живца говорит само за себя. Члены Дома известны тем, что частенько «ныряют» в Бездну за какими-либо предметами (артефактами, сущетсвами) или просто понаблюдать первоначальный Хаос.
Не очень популярный Дом в Дворах. Но также имеет некоторую власть.
Дара ведет свой род от этого Дома по отцовской линии.


День пятый

«...вошла гибкая демоническая фигура, сверкая синим внутри облачной вуали. Она улыбнулась, а затем ее нечто вихрем ушло прочь. Чешуя растворилась, контуры лица и фигуры поплыли. Синева исчезла, обратившись в нормальный, хоть и бледный, телесный цвет. Бедра и плечи развернулись, как только она потеряла немного роста, хотя и оставались достаточно обширными. Ее карие глаза стали более привлекательными, как только втянулись тяжелые надбровные дуги. Прорезалось несколько веснушек, пересекающих теперь человеческий, чуть вздернутый нос. Каштановые волосы были длиннее, чем в те времена, когда в последний раз я видел ее в этой форме. И она по-прежнему улыбалась. Красная туника стала ее туникой, просто повязанной пояском; на левом бедре болталась рапира».

День шестой
«...Она всегда превосходно контролировала свое лицо и всю внешность и меняла их по собственной прихоти. Она вроде оставалась все той же, но временами казалась совсем девчонкой. Или вдруг превращалась в зрелую интересную женщину. Обычно же она останавливалась где-то между двумя этими ипостасями.
Но сейчас ее лицо приобрело какие-то вечные, вневременные черты — не столько возраста, сколько сущности Времени, — и я вдруг понял, что никогда не знал ее истинный возраст».


День седьмой
«Она была хороша собой, умна и, кроме того, была отличным фехтовальщиком и прелестной любовницей».